Как детей бьют ремнем: Ремень больше не работает: как воспитывают детей в России

Ремень для особых случаев – Газета Коммерсантъ № 73 (6553) от 24.04.2019

Национальный Институт защиты детства (создан некоммерческим Национальным фондом защиты детей от жестокого обращения) опубликовал аналитический отчет об отношении россиян к использованию насильственных методов воспитания детей. Исследование, основанное на опросе 1600 россиян, показало, что около 25% родителей прибегали к ремню. 67% опрошенных считают недопустимыми «серьезные физические наказания». Впрочем, табу не распространяется на такие проступки, как воровство, хулиганство, курение и употребление алкоголя и наркотиков: в этих случаях физически наказывать детей готовы две трети опрошенных. Исследователи отметили, что в финансово благополучных семьях детей бьют реже, чем в бедных.

Социологическая группа «Циркон» в рамках просветительского проекта «Дом под зонтом» Национального института защиты детства опросила 1600 взрослых по всей России, чтобы выяснить, считают ли родители допустимым физическое наказание детей.

Исследование было выполнено при поддержке фонда президентских грантов на развитие гражданского общества. Итоги опроса в понедельник представил в Москве председатель правления Национального фонда защиты детей от жестокого обращения Александр Спивак. По его словам, две трети россиян считают допустимыми физические наказания детей, но заставить респондентов в этом признаться крайне сложно.

«Характер наказания, которое должно последовать за проступком, должен зависеть от степени серьезности проступка»,— считают опрошенные родители.

25% опрошенных сообщили, что как минимум один раз пользовались ремнем для физического наказания за серьезные, с их точки зрения, проступки: курение, употребление алкоголя или наркотиков, хулиганство в общественных местах и мелкое воровство. При этом допустимым для таких случаев физическое наказание считают до двух третей родителей, отмечают исследователи. В то же самое время 67% опрошенных — те же две трети — считают «серьезные физические наказания» (такие как порка ремнем) недопустимыми, и лишь 26% — допустимыми в редких случаях.

Число тех участников, которые считают порку безоговорочно допустимым средством воспитания, не превышает 4%.

Противоречия в цифрах социологи объясняют неискренностью респондентов, а также тем, что подзатыльники и шлепки многими воспринимаются как более мягкая и допустимая форма наказания — ее практикуют больше половины опрошенных.

При этом также около половины родителей считают, что нельзя кричать на детей и применять другое эмоциональное воздействие (допустимым крик считают 14%, допустимым в редких случаях — 36%). Запреты и ограничения выглядят наиболее предпочтительной мерой: о недопустимости ограничения пользования гаджетами заявили лишь 12% опрошенных, против других запретов выступили 20%.

Господин Спивак отметил, что уровень образования родителей существенно не меняет их отношения к насильственным методам воспитания, однако в финансово благополучных семьях детей бьют реже. Кроме того, исследователи пришли к выводу, что «мужчины в целом несколько чаще, чем женщины, проявляют установки на допустимость физических наказаний и их применение, что отражает некоторые сложившиеся гендерные стереотипы поведения».

Среди жителей сельских населенных пунктов процент допускающих насилие выше, чем в городах.

Среди причин использования физических наказаний эксперт Национального фонда защиты детей от жестокого обращения Марина Мартынова называет «воспроизводство традиционных сценариев воспитания», а также внутреннее напряжение родителя из-за того, что он плохо справляется со своей социальной ролью. Группа молодых родителей в возрасте от 18 до 24 лет заметно менее склонны применять насилие в воспитательных целях, отмечают исследователи: это объясняется тем, что «молодые люди сами еще недавно были детьми и собственный опыт склоняет их к неприятию насильственных методов». В то же время больше всего в вопросах воспитания люди склонны доверять мнению представителей старших поколений — дедушкам и бабушкам. Около трети россиян выразили готовность прислушаться к разъяснениям психологов и педагогов, но «на практике реальное обращение к профессионалам распространено слабо».

Около половины опрошенных считают, что отношение к физическим наказаниям детей в России может измениться, но 37% настроены скептически и в изменения не верят. Самыми действенными способами изменения сценариев воспитания респонденты назвали создание «специальных передач по телевидению и радио и бесплатные лекции для родителей в детских садах и школах». При этом на самих опрошенных больше всего действуют «личные истории» пережитого насилия.

Дмитрий Кальченко

Эксперт Национального фонда защиты детей от жесткого обращения психолог Марина Мартынова прокомментировала корреспонденту “Ъ” Дмитрию Кальченко результаты опроса россиян о применении физических наказаний детей.

Читать далее

Взрослые вспоминают, как их наказывали родители — Wonderzine

У меня была нормальная, по всем меркам благополучная семья, в которой, однако, практиковались телесные наказания, а точнее — ремень. Сложно вспомнить, как часто меня лупили — это происходило не регулярно, но и не считаные разы. Пик побоев пришёлся на 9–13 лет.

Моим воспитанием занималась в основном мама, поэтому наказывала она. Ближе к десяти годам у меня появились подростковые симптомы: я врала, прогуливала школу, плохо училась, хамила, ленилась и так далее. Дома были регулярные скандалы, и последним аргументом становился ремень. Кажется, мне влетало достаточно сильно, даже оставались следы. Папа и бабушка не вмешивались, видимо, считали, что это не их территория. 

Это было унизительно и очень-очень обидно. Кажется, я даже сейчас могу заплакать, когда вспоминаю об этом. Трудно сказать, ощущаю ли я это как травму — мне вообще не нравится состояние обиженности и позиция жертвы. Но, возможно, если бы не это, я бы выросла более открытой и уверенной в себе. И у нас с мамой были бы более доверительные отношения. Сейчас они, кстати, хорошие — мы можем долго разговаривать, чем-то делиться, советоваться. При всём сказанном выше мама всегда умела быть и ласковой, и любящей. Но моя привычка закрываться от неё осталась ещё с тех времен.

Не могу сказать, что мы с мамой до конца проговорили эту тему, но о своей обиде я ей рассказывала. А она в каком-то разговоре призналась, что просто не знала, как на меня влиять. То есть её попытки воспитывать меня с помощью ремня — это от бессилия.

Она была очень уставшей, утонувшей в бытовых проблемах женщиной, которая не справляется с дочерью-подростком, — это я теперь тоже понимаю.

И всё же самое плохое — в том, что у меня, как и у матери, нет внутреннего барьера перед физическим наказанием. Сейчас у меня маленькая дочка, которая, как и все дети, иногда доводит до белого каления. И я с огромным трудом побеждаю в себе желание отшлёпать её. Скажу честно, получается не всегда, но я очень стараюсь держать себя в руках. Конечно, ни о каком ремне речь не идёт — это, казалось бы, безобидные шлепки по попе (хотя, конечно, они не безобидные). Но я вынуждена постоянно вести борьбу с собой, чтобы потом рука не потянулась к ремню. Притом что моё отношение к телесным наказаниям резко отрицательное. Я очень не хочу ранить своего ребёнка и мечтаю, чтобы он был полностью открыт ко мне. 

Трясет от ужаса: ростовчане встали на защиту мужчины, побившего дочь ремнем

Ростов-на-Дону, 24 октября 2019.

 DON24.RU. В одном из ростовских пабликов в соцсети «ВКонтакте» женщина опубликовала пост, вызвавший ожесточенный спор в комментариях. По ее словам, накануне она увидела, как на парковке одного из крупных гипермаркетов ЗЖМ некий мужчина бил ремнем свою дочь.

«Меня трясет от ужаса и негодования! Люди проходили мимо, и всем было все равно! Я не сразу сообразила и зашла в магазин, потом в момент очнулась, выбежала, он меня увидел и прекратил. Нужно было дойти до машины, зафиксировать номер, но я так растерялась, и мне нужно было следить за своим ребенком. Я спросила в магазине у охранников, есть ли камеры на входе. Оказалось, что они все видели, но не вмешались, потому что это отец! Люди, я в ужасе! А если при них убивать будут? А если это не отец, хоть это и не важно? Каким потом сын вырастет с таким отцом?» – написала она, прикрепив к публикации видеозапись, на которую попал упомянутый ею мужчина, а также двое его детей.

Комментаторы раскритиковали автора поста и отметили, что некоторые дети заслуживают порки:

«Автор, ты кто, вообще? Скажи спасибо, что тебе батя не прописал в «кабину». Отец на то и отец. И если бьет – значит, есть за что и в целях воспитательных», – написал Саша Беляков.

«Детей нужно регулярно пороть от души», – высказался Юрий Шуйский.

«Автор, тебе какое дело? Каждый воспитывает своего ребенка, как считает нужным. Лучше такое воспитание в ежовых рукавицах, чем сюсюкаться, и в конце пошлет тебя твой же ребенок куда подальше на три буквы», – выразил свое мнение Артем Резниченко.

«Это дети. Иногда они такие концерты устраивают, что прямо напрашиваются. Тем более что маленьких в больших магазинах часто «коротит». Пост явной яжматери. Ремнем по попе да через верхнюю одежду – это, скорее, страшно, чем больно. Так что, следите за своим чадом, автор, и не суйтесь, куда не просят», – посоветовала Selena Малая.

Однако не все пользователи были на стороне отца: 

«К нам один раз привезли девочку по скорой. В туалет ей было очень больно ходить, мочилась кровью. А по-большому – вообще никак. Так вот, причиной оказалось воспитание такого же гада. Он ее своей огромной лапой отлупил. В итоге отбил почку и сломал копчик», – рассказала Алена Бочарова.

«А потом вырастают идиоты, которые, кроме как силой, решить вопрос никак не могут. Алло, вы все, которые своих детей бьете, вы себя реально считаете отцами?! Да еще и девочку… «Воспитание». Нет! Это публичное унижение заведомо слабого человека, да еще и девочки – мужиком. И это оправдывает большая часть подписчиков. Я в шоке», – высказался Михаил Варткинаян.

«Сама первые 8 лет работала в хирургии – на такие воспитательные моменты насмотрелась, что и вспоминать не хочется. Уроды, возомнившие себя воспитателями, избивающие детей, это, конечно, психически больные люди. Но когда гипсуешь трехлетнего ребенка, а ему папа руку сломал, потому что он его не слушался и игрушки разбросал, хочется этому папе сделать то же самое», – написала Татьяна Володина.

«Как вы говорите, что бить ремнем – это нормально? Маленького ребенка. Как вообще можно ударить своего ребенка? Родители должны воспитывать, а не бить», – прокомментировала Алиса Литвинова.

“Бил ремнем, пока не устали руки”. Спектакль о насилии над детьми

“Папа бил меня солдатским ремнем с пряжкой, веревкой, проводом, скакалкой. Все это прекратилось, когда я выросла. Сейчас мне 23, но я все еще до дрожи боюсь звука быстро пролетающей скакалки и не умею на ней прыгать”, – рассказывает Анна (имя изменено по просьбе героини – Р.С.).

Она сталкивалась с домашним насилием со стороны отца на протяжении многих лет. “Мама всегда защищала, как могла, решала возникающие в семье конфликты. Ее папа не бил, только орал на нее и унижал морально”, – вспоминает девушка.

Папа лупил меня за то, что я пила воду, а не чай, как он

Она была первым ребенком в семье. Жили родители небогато, и сразу после рождения дочери у отца начались проблемы на работе. Через год родилась сестра Анны, а еще через год отец ушел из семьи. Снова вернулся он, когда старшая дочь пошла в первый класс.

“Почти сразу он принялся воспитывать нас с мамой. Однажды мама пришла ко мне на открытое занятие по сольфеджио. Мне было семь, мне было весело, и я немного шалила. Когда мы пришли домой, мама попросила папу объяснить мне, как нужно себя вести на занятиях. Сама она ушла гулять с сестрой. Я зашла к папе в комнату, не успела даже раздеться, как он схватил меня, поднял вниз головой и так держал за ноги и бил ремнем, пока у него не устали руки”, – рассказывает Анна.

Я люблю папу, но не знаю, смогу ли когда-то его простить

Она вспоминает, что отец мог подойти к ней, схватить за голову и ударить об стол, если она слишком долго делала домашнее задание или решала его неправильно. “Он мог начать лупить меня за то, что я пила воду, а не чай, как он”, – говорит девушка.

Избиения прекратились, когда Анна выросла и заявила, что не потерпит больше такого отношения к себе. По ее словам, он перестал бить, но продолжал унижать морально, как поступал раньше с мамой.

Я до сих пор вздрагиваю от громких звуков и резких движений

“Я не могу сказать, что ничего хорошего не было. Я люблю своего папу, но не знаю, смогу ли когда-то его простить. Забыть все это не смогу точно. Я до сих пор вздрагиваю от громких звуков и резких движений, боюсь, когда двое ссорятся на повышенных тонах, потому что чувствую, что может прилететь и мне”, – делится Анна.

Варвара Попова

Такие истории происходят с детьми в России ежедневно. При этом, говоря о домашнем насилии, активисты и правозащитники часто смещают фокус в сторону женщин, страдающих от жестокого обращения со стороны супругов, считает режиссер из Новосибирска Варвара Попова. А ведь дети страдают не меньше.

Чтобы истории о домашнем насилии прозвучали из уст детей, Попова поставила документальный спектакль “Сила ≠ Насилие”. Она собрала реальные истории людей, переживших издевательства, унижение и побои со стороны самых близких, отобрала самые яркие эпизоды и оформила в виде постановки. Впервые спектакль показали в Новосибирске в рамках фестиваля “Не виновата”.

Собирать истории режиссер начала еще в октябре, опубликовав пост в социальных сетях. Откликнулись десятки людей. В спектакль вошли только три истории. По словам режиссера, она отобрала наиболее яркие монологи, которые хорошо могут смотреться на сцене.

Сама Попова с домашним насилием никогда не сталкивалась. “У нас была идеальная семья, где жестокое обращение с детьми нормальным не считалось. Потом я вышла во взрослую жизнь и поняла, что так повезло далеко не всем. Я была шокирована тем, насколько часто дети подвергаются насилию со стороны родителей”, – рассказывает режиссер.

Впервые она столкнулась с домашним насилием, когда на первом курсе университета уехала с парнем жить отдельно от родителей. “У нас за стеной сильно избивали грудного ребенка. Он постоянно орал. В какой-то момент я поняла, что это вроде бы происходит за стеной, но начинает влиять и на нашу жизнь”, – делится Попова.

Общаться с соседями она боялась, вызвать полицию тоже не решалась. “В первую очередь я переживала за свою безопасность. Как-то раз я просто подложила им под дверь записку, в которой написала: если я не перестану слышать постоянные избиения младенца, то подам заявление в органы опеки”, – говорит режиссер.

Соседи восприняли ее слова всерьез. К ним стали приходить няня и бабушка. С того момента избиения прекратились.

Потом Попова переехала в другую квартиру, но и там продолжала слышать крики за стеной. “Тут мать с отцом сначала орали друг на друга, потом доставалось и их дочери школьного возраста”, – рассказывает автор постановки.

Она добавляет: со стороны семья выглядит практически идеальной. Отец всегда здоровается, улыбается и даже предлагает подвести. Мать ведет красивый инстаграм. “Как-то раз, когда я только переехала, они даже были у меня в гостях. Сейчас я чаще стараюсь их избегать”, – говорит Попова.

Все эти истории были обезличенными до тех пор, пока девушка не начала заниматься проблемой буллинга в школе. Она вместе с подругой-психологом поставила документальный спектакль, где прозвучали монологи тех, кто пострадал от издевательств.

В стране нет механизмов, чтобы помочь страдающим от побоев детям

После спектакля авторам начала писать школьница. Она утверждала, что идея постановки сводится к безответственности учителей, которые не контролируют учебный процесс должным образом, однако на деле это не совсем так. Девочка рассказала, что ее бьют дома, а учителя иногда чуть ли не единственные люди, с которыми она может поговорить.

“Мы сразу подключились к этой истории. Она стала для меня отправной точкой для начала работы над темой насилия в семье. Тогда мы скинули девочке несколько телефонов доверия и контакты разных организаций”, – вспоминает Попова. По ее словам, только в этот момент она осознала: в стране нет реальных механизмов, которые бы могли помочь детям в такой ситуации. В некоторых фондах девочке не отвечали совсем, в некоторых ссылались на то, что занимаются только проблемой сексуального насилия. Школьный психолог разобраться с ситуацией тоже не смогла. Она послушала отдельно девочку, отдельно маму, потом попросила их прийти вместе. В этот же день в семье произошел конфликт – и мать идти на очередную консультацию отказалась.

По данным ВОЗ, примерно 25–50 % мужчин и женщин по всему миру сообщают о том, что подвергались физическому насилию в детстве. Согласно исследованию социологического факультета МГУ, в России из дома ежегодно убегают 50 тысяч детей. Примерно треть из них — из-за плохих отношений с родителями. От учебы убегают 18% школьников, еще 12 % – из-за элементарного отсутствия внимания со стороны отца или матери.

Он бил меня ремнем на глазах у детей. История Елены | Статьи

«Бил он искусно, так, чтобы сильных следов не оставалось»

Елена пришла на пять минут раньше условленного времени. Она бегло бросила на меня взгляд и села рядом. После минутной паузы женщина тихо произнесла: «Я не видела своих детей несколько месяцев».

Со своим будущим мужем Елена познакомилась, когда еще училась в школе. Как положено, встречались, а потом и поженились. Женщина была уверена, что с мужчиной ей очень повезло: не пьет, хорошее образование, правильные семейные ценности — вместе они мечтали о большой семье. Первые несколько лет жили хорошо. А потом муж изменился: стал замкнутым и агрессивным. Елена винит во всем его работу — мужчина был оперуполномоченным уголовного розыска.

Поначалу ему удавалось не переносить на нее свою злость, но потом перестал сдерживаться. Ситуация в семье усугубилась с рождением первого ребенка. «Тогда он меня еще не бил, старался подавить и уничтожал морально. Попрекал отсутствием заработка, напоминал, что он сейчас добытчик, а я никто, хотя все годы жили в моей квартире», — вспоминает Елена. От мужа она только и слышала: «Перестань выносить мне мозг», «Да кому ты без меня нужна?».

Применять физическую силу во время ссор он начал не сразу, но со временем это стало происходить все чаще. Сначала были оскорбления и безобидные шлепки по любому поводу. После чего он просил прощения, «валялся в ногах», обещал, что так больше не будет. Какое-то время отношения становились даже лучше, а потом все по новой — оскорбления, унижения, добавились побои. «Бил он искусно, так, чтобы сильных следов не оставалось», — рассказывает женщина.

Елена

А потом в один день он взял кожаный толстый ремень и избил Елену так, что на ней не осталось живого места. Тогда женщина не выдержала и обратилась в судмедэкспертизу, прошла медицинское освидетельствование, однако заявление в полицию так и не написала, о чем сейчас сильно жалеет. «У нас были кредиты, на руках двое маленьких детей и мое заявление могло лишить Дениса работы», — объясняет она. Однако начальство узнало об освидетельствовании, и мужа все равно уволили через несколько недель.

Из-за того, что Елена ни разу не писала заявление в полицию, сейчас она не может доказать факты насилия.

Елена все же нашла в себе силы и подала на развод. Однако опять поверила обещаниям мужа. «Мои родственники мне советовали попытаться наладить отношения ради детей. Да и я хотела сохранить семью, вот и осталась», — с сожалением рассказывает она.

Елена замолчала. Было видно, как тяжело ей вспоминать последние годы их брака. Собравшись с силами, она продолжила.

Денис больше не поднимал на жену руку, он стал вымещать злость на старшем сыне, издевался над ним, бил его руками и ногами. Елена как могла закрывала мальчика собой, оттаскивала мужа, ей тоже доставалось. Тогда женщина забрала детей и сбежала с ними в Красноярск — оставаться в Иркутске было опасно. Но мужчина разыскал женщину, забрал детей, и ей пришлось вернуться в Иркутск.

— Я боялась его. Но и детей я не могла с ним оставить. К тому же наше законодательство таково, что место жительства детей определяется по их местонахождению. И я вернулась, — с горечью вспоминает Елена.

Домашнее насилие — это не только побои, но и постоянные унижения, оскорбления, психологическое давление и принуждение к сексу.

В Иркутске начался настоящий ад. Бывший муж обратился в полицию с заявлением, что Елена пьет и бьет детей, и заставил старшего сына дать против нее показания. Тогда Елена поняла, что одной ей не справиться. Она собрала последние силы и обратилась в кризисный центр «Мария». Там женщине оказали психологическую и юридическую помощь.

В апреле суд назначил психолого-педагогическую экспертизу детей, которая показала негативное влияние отца, их тяжелое моральное состояние. Елена выиграла дело и забрала младшего сына, старший решил остаться с отцом. «Накануне бывший муж со старшим ребенком инсценировали побои, как будто я и моя мама избили ребенка. Денис подал на меня заявление в полицию. Там уже выяснилось, что это все неправда», — с дрожью в голосе вспоминает Елена.

«Я хочу вернуть детей. Отец каждый день внушает им, что я плохая, что я их бросила и не люблю. Но я не знаю, что будет дальше и хватит ли у меня сил бороться».

Однако на этом история не закончилась. Через месяц бывший муж выкрал младшего ребенка, когда Елена оставила сына в детской игровой комнате и пошла в магазин. Оказалось, он все это время следил за ними. Елена уверена: он мстит ей, хочет уничтожить, а дети ему не нужны, он просто ими манипулирует. По последнему решению суда мужчина должен вернуть детей Елене. Однако он не торопится исполнять его. А приставы, по словам женщины, бездействуют.

— После всего, что было, вспоминаете ли вы о муже хоть что-то хорошее? — спрашиваю я Елену.

Елена задумалась. В ее глазах стоят слезы. Собравшись духом, она отвечает:

— Нет. Сейчас уже нет. Хорошие воспоминания однажды заставили меня вернуться к нему, сейчас я этого не хочу, не ради себя, а ради детей.

«Полиция не защищает женщину, когда та просит о помощи»

Кризисный центр «Мария», в который обратилась Елена, уже более девяти лет помогает пострадавшим от домашнего насилия. Там им предоставляют временное жилье и оказывают психологическую и юридическую помощь для возвращения к нормальной жизни. Руководит центром Наталья Кузнецова.

Наталья Кузнецова

С тех пор, как домашнее насилие декриминализировали, рассказывает она, случаи издевательств и побоев в семье участились и стали более жестокими. «Связано это с ощущением полной безнаказанности. Многие женщины не заявляют в полицию, так как уверены, что там им не помогут и не защитят. Даже если жертва написала заявление, ей предлагают забрать его под предлогом, что она все равно передумает», — отмечает Наталья.

17 января 2017 года приняли закон о декриминализации домашнего насилия по отношению к близким родственникам. За синяки, гематомы, ушибы, раны, не повлекших серьезных последствий для здоровья, предусмотрена административная ответственность.

Как правило, поясняет Наталья, в семье все начинается с эмоционального насилия, когда жертве внушают, что она не такая как все, некрасивая, глупая, толстая, никому не нужна кроме того, кто сейчас рядом. Постепенно женщина начинает испытывать чувство благодарности, а оскорбления воспринимает как то, что она заслужила.

— Это так называемый «стокгольмский синдром», когда жертва испытывает симпатию к своему мучителю. Потом уже начинается физическое насилие. Чем дольше женщина находится в таких отношениях, тем больше попадает в зависимость от него. И вот из этого состояния выходить очень тяжело. Некоторые, кто нашли в себе силы уйти, потом возвращаются.

«Я не люблю женские тренинги. На них женщинам внушают, что мужчина — свет в окошке, и она должна все для него делать. И если ударил — ничего страшного, так бывает».

Сами жертвы в центр приходят только в полном отчаянии. Чаще звонят их знакомые, родственники или соседи, которые стали свидетелями насилия или случайно о нем узнали. Запуганные женщины редко рассказывают об этом даже своим близким. Например, на днях Наталье написала девушка, которая сообщила, что ее коллеге нужна помощь: женщину дома бьет муж, а чтобы она не сбежала от него, провожает и встречает с работы. Сейчас сотрудники центра пытаются с ней встретиться.

Анастасия Маркова

Насилие в семье крайне отрицательно влияет на формирование детской психики и может привести к психологическим травмам и расстройствам. Когда родители ругаются, поначалу они пугаются, плачут, а потом привыкают. Для них ссоры и драки в семье становятся нормой. Повзрослев, большинство мальчиков ведут себя, как и их отцы, а девочки выходят замуж за жестоких и агрессивных мужчин.

«Мать избила дочь проводом, и та ослепла на один глаз»

Однако нередки случаи, когда насилию подвергаются дети, их бьют и унижают в семье. Наталья тяжело вспоминает, как в центр обратилась 19-летняя девушка, которую вместе с 9-летним братом избивала собственная мать. Выяснилось, что мальчик не посещал школу, находился на домашнем обучении, а у девушки не было паспорта — мать забрала его сразу после получения, чтобы та не сбежала.

Если в семье вас бьют и унижают, надо обязательно обратиться в полицию. Важно писать заявления при каждом факте насилия. Если органы бездействуют, привлеките юриста, который поможет написать заявление так, что полиция обязана будет отреагировать.

— Девушка ослепла на один глаз после того, как мать избила ее проводом от фена. Мы отправили ее на обследование, но в больнице сказали, что время упущено, восстановить глаз нельзя. У мальчика были отбиты внутренние органы. Нам удалось довести дело до суда. К сожалению, мать выследила дочь, поговорила с ней и та отказалась от своих слов. В итоге женщина забрала детей и уехала с ними в Москву.

После этого случая, признается Наталья, она проплакала три дня. Ей было очень жаль детей, которым помочь она не смогла. Потом поняла, что не надо ждать результата, ни положительного, ни отрицательного. Иногда люди даже не хотят вспоминать, что с ними было, и как в центре им помогли — просто пропадают. Со временем она научилась не пропускать эти истории через себя, не ждать благодарностей и не давать оценку действиям сторон.

Но есть женщины, которые смогли выйти из отношений с насильниками или справиться с тяжелой жизненной ситуацией. Наталья рассказала, что несколько лет назад в центр обратилась девушка, которая три года отсидела за непреднамеренное убийство.

— Она с пяти лет жила в детском доме, — вспоминает Наталья ее историю. — В 18 лет, как только выпустилась, она разыскала свою мать, которая не работала и пила. Бедная девочка решила помочь, стала к ней приходить. И в один из визитов ее изнасиловал сожитель матери. Защищаясь, она убила его отверткой в шею.

Девушку приговорили к трем годам тюрьмы. После освобождения сошлась с мужчиной, который отсидел 15 лет. Они поженились, родили детей и сейчас помогают тем, кто оказался в сложной ситуации. «Истории разные бывают», — задумчиво произнесла Наталья.

О насилии надо говорить вслух

Проблема домашнего насилия для многих является закрытой темой, и жертвы зачастую не могут набраться смелости и обратиться в кризисный центр, в полицию или даже рассказать родным. «Людям стыдно и неудобно, — поясняет Александра Тунко, идеолог женской конференции „Всмысле“. — Вместе с декриминализацией насилия в семье это умалчивание развязывает руки многим людям».

Александра Тунко

— Есть мнение, что такие истории происходят только в неблагополучных семьях, — отмечает Александра. — Это не так. Часто доход у семьи высокий. Женщины терпят побои, унижения оскорбления только потому, что они материально зависимы от мужчин. Это нормально — быть самостоятельной, так как в жизни может случиться все, что угодно, и важно быть к этому готовой.

Пострадавшие от домашнего насилия могут обратиться в кризисный центр «Мария» по адресу: улица Шахтерская, 24 в будние дни с 10.00 до 18.00 часов или позвонить на телефон 8 (901) 674-87-13

История записана со слов Елены и является мнением одной стороны конфликта.

Изображения Семена Степанова

Фото Анастасии Влади

Как правильно бить своего ребёнка?

Жизнь

Юная фотограф из Венгрии Fanni Putnoczki сделала это фото своей младшей сестры с «подрисованными» синяками, чтобы показать ужас насилия над детьми. Для многих детей этот ужас – реален. Фото: World Photography Organization

 

У насилия над детьми нет безопасных форм. Нет приемлемой силы, с которой сильный и взрослый имеет право ударить слабого и безответного. Тому, кто не может обойтись современными методами воспитания, лучше вообще не заводить детей.

Пока обсуждение законопроекта о противодействии домашнему насилию в Беларуси принимает самые разнообразные обороты, новостные порталы продолжают освещать дело о жестоком убийстве двухлетней девочки в Слуцке. Какая же жуткая, дьявольская ирония в соседстве этих новостей.

Никто в здравом уме не будет оправдывать родителей, забивающих своих детей насмерть. Но там, где разворачивается дискуссия о домашнем насилии, непременно всплывает множество «но», «если» и «иногда». Выясняется, что в исключительных случаях, за исключительные проступки, только если другие методы не помогли, несильно, по попе, чисто в воспитательных целях, без какого-либо садистического удовольствия. .. Да что там, даже полезно, оказывается!

Этот текст будет не о юридических аспектах домашнего насилия, не об абьюзерах и жертвах – он будет о границе. О той абстрактной черте, которая отделяет явления, состояния и объекты от противоположных или смежных. И в этом тексте будет очень много вопросительных предложений.

Все ощущают разницу между родителем-садистом из криминальных сводок и человеком, допускающим, что ребёнка можно шлёпнуть по попе, если по-другому не понимает. Мы прекрасно осознаём, как далеко одно от другого – и между этими двумя полюсами существует целый спектр переходных, промежуточных вариантов-сценариев.

…Отшлёпать, чтоб знал; дать подзатыльник, чтоб не путался под ногами; всыпать по первое число за двойку; дать пощёчину за немытую посуду; избить до синяков за позднее возвращение; отшвырнуть плачущего грудничка… Сломать ему ручку или проломить голову, но не со зла, а потому, что надоел его плач… И наконец – забить. До смерти. Двухлетку.

Вы хотите поискать себе безопасную точку на этой шкале, ведущей от оправдания легких ударов к бесчеловечным побоям?

Президент Лукашенко раскритиковал концепцию законопроекта о противодействии домашнему насилию: «Все это дурь, взятая прежде всего с Запада. .. Мы будем исходить исключительно из собственных интересов, наших белорусских, славянских традиций и нашего жизненного опыта». «Хороший ремень иногда тоже полезен для ребенка», – считает глава государства.

 

Допустим, ребёнок ведёт себя всё хуже (что неудивительно), и родительские наказания становятся всё строже. В какой момент вы перестаёте быть справедливым родителем, сторонником умеренных традиционных наказаний, проверенных поколениями, и становитесь немножечко садистом? Ещё не тем, который зверски издевается над безропотным малышом, но уже – самую чуточку – опасным? То есть так, чтобы один удар назад было ещё приемлемо, а чуть сильнее приложиться – нет, уже недопустимо. Я не уверена, что кто-либо может показать мне эту точку невозврата.

А с какого возраста можно начинать бить своего ребёнка? Грудничка, наверное, ещё не стоит? Когда начнёт ходить – уже можно? Рановато, наверное, всё-таки еле стоит на ножках. Может, в детском саду, когда он раз в пять меньше взрослого? Неспортивно как-то. Наверное, в школе, как раз начнутся плохие оценки, будет множество поводов. Главное – вовремя закончить, потому что подросток может внезапно ответить на удар. А сколько историй, когда дети, над которыми годами издевались, убивали своих родителей с неправдоподобной жестокостью и не испытывали раскаяния. В этом нет ничего хорошего, но и ничего странного тоже нет.

Как сильно можно бить своего ребенка и по каким частям тела? По попе – понятно, мы чтим традиции. Можно ли использовать ремень с утяжеляющими элементами? Должны ли оставаться следы в назидание? Этично ли бить таким образом девочек или следует наказывать ремнём со спущенными штанами только мальчиков? Не выглядит ли это в конце концов как какая-то совершенно болезненная девиация?

Как родители приходят к мысли о том, что им нужно начать бить ребенка? Воспитание складывается из последовательности действий и решений воспитателя. Родитель, не справившийся со своими задачами, пытается наверстать упущенное битьём? Занося руку для удара, он расписывается в своём бессилии и своей несостоятельности как воспитателя. Бьет ребенка не потому, что тот виноват, а потому, что агрессор не может справиться с гневом, раздражением и недовольством своими же педагогическими успехами. Перед ним со спущенными для наказания штанами стоит результат череды его плохих решений. Он говорит о неуправляемости, не желая признать, что попросту облажался.

Разбираемся: что на самом деле предлагает концепция закона о противодействии домашнему насилию

Или же ребенка бьют с рождения? То есть родитель изначально в свои воспитательные планы закладывает эти меры как допустимые? За что можно – хотя бы слегка – шлёпать младенца, чем он может заслужить наказание? Тем, что голоден? Тем, что хотел на ручки?

Кого-то от случая к случаю лупят истероидные родители, впадая в гнев («Я не могу с ним больше», «Смотри до чего ты меня довёл!», «Ты был плохим и разозлил мамочку»). Кого-то избивают постоянно и сильно – просто потому, что родители – асоциальные бесчеловечные психопаты, слишком неизбежно, к сожалению, попадающие в новостные сводки. Так ли далеко одно от другого?

 «Нас били – и мы выросли нормальными людьми», – вот стандартная отговорка сторонников ремня, в которую закралась ошибочка. Не выросли они нормальными. Они продолжают транслировать из поколения в поколение эту нездоровую схему адвокации насилия над слабым и беззащитным. Иногда – совершенно беспомощным, доверяющим, неспособным что-либо противопоставить жестокости.

Жестокость, вторгшаяся в миропонимание несформированной личности, поселится там, вытеснив норму; подросший ребёнок будет жесток к людям, животным, самому себе и когда-нибудь – к своим стареющим родителям. Побои за побои, пусть никто не удивляется. Даже одно единственное несправедливое, неприемлемое родительское наказание может отпечататься в памяти на всю жизнь, и потом ваш взрослый ребёнок будет вспоминать об этом, давясь рыданиями, с ненавистью к вам, живому или мёртвому.

Традиции зарождаются, укрепляются, наследуются, устаревают и отмирают, у каждой есть свой жизненный цикл, в этом и суть культурного прогресса. Понятие нормы со временем смещается, корректируется, приводится в соответствие с современностью; воспитывать детей битьём – это очень и очень давно не норма, это анахронизм.

От шлепка по попе до смертельных побоев очень далеко, но на этом отрезке нет никаких отметок. У насилия над детьми нет безопасных форм. Нет приемлемой силы, с которой сильный и взрослый имеет право ударить слабого и безответного, на детском теле нет допустимых мест для битья. Тому, кто не может обойтись современными методами воспитания, лучше вообще не заводить детей.

Читайте дальше:

МВД против домашнего насилия. Как государственный патриархат мешает успешной борьбе

«Жертв домашнего насилия обвиняют в том, что они сами провоцируют мужей»

«У папы есть краник, у мамы — дырочка». Как половое воспитание детей решит проблему абортов

Как в России бьют детей — Блоги — Эхо Москвы, 05.

02.2013

Автор: Мила Дубровина, продюсер PublicPost

Детей в России защищают со рвением и от всего: от педофилов, от геев, каждое слово и жест которых — пропаганда, от крамолы в литературе и в кино, от табачного дыма, от интернета. Все делается теперь во имя детей. Но главная угроза для них исходит не из внешнего мира, а из семьи. По данным правозащитного движения «Сопротивление», 77% детей, переживших насилие, пострадали от своих родителей, 11% — от родственников и лишь 10% — от посторонних людей.

«Я сейчас сама свою, дочь (4 года) по голой попе ремнем как следует раз 25 — и в угол. Стоит вот уже минут 30 и будет стоять, пока я ней не разрешу выйти. Зато теперь будет как ангел дней 5, а потом повторим, я или муж. Вика». «Я тоже наказываю свою дочь ремнем, помогает сильно, раз-два в неделю по голой попе — и ребенок как шелковый, иногда нужно только его показать. Но правильно ли это? Напишите, как вы поступаете. Моей дочери 3,2 года. Ксения».

В рунете несложно найти форумы, на которых родители обсуждают, чем и как правильнее бить детей и как сделать так, чтобы на теле ребенка не оставалось следов. На других форумах люди, пережившие насилие в детстве, признаются друг другу, что не смогли бы жить без побоев — и на собственном примере рекламируют такой способ воспитания.

«Меня мама не порола, но воспитывала. Брала трусы и лифчик на 2 размера меньше, надевала и туда много-много крапивы. После этого я качала пресс 50 раз, затем меня привязывали к кровати. Каждые 2 часа мне меняли крапиву, и все повторялось. И так весь день». «Отец с дедом пороли меня до 16 лет. Примерно раз в месяц за самое что ни на есть вопиющее. И знаете, шло на пользу. Двойки исправлялись, поведение исправлялось. Когда однажды «под градусом» и со смачным засосом на шее я заявилась под утро, отец так высек меня по голой заднице ореховым прутом, что в нескольких местах кожа разошлась. На этих местах у меня до сих пор небольшие шрамы остались. И что вы думаете? Замуж я вышла девственницей и ни разу в жизни в рот сигарету не взяла. И школу хорошо окончила, и институт. А сейчас двух девочек воспитываю, 9 и 13 лет. За пустяки, конечно, не наказываю, но за вопиющее поведение, за хамство и упорство иногда хлещу ремнем, как и меня когда-то отец. После этого мои крошки ходят как шелковые. Главное — знать меру. Не превращать наказание в истязание. И не бить рукой, потому что рука у меня, например, тяжелая. И если, не дай бог, попаду по пояснице, то и почки могу отбить, а вот прутиком или ремешком — в самый раз».

Обычно о том, что ребенка бьют, в его окружении знают многие — и почти все относятся к этому спокойно. Психологи говорят, что дети в семьях страдают зачастую от нескольких форм насилия: физического (родители могут избить «в сердцах», в состоянии аффекта, а могут устраивать регулярно-профилактические «порки по субботам»), эмоционального (угрозы, оскорбления, подавление личности) и даже сексуального. Ведь, по мнению психологов, большинство взрослых, насилующих детей, никакие не педофилы — просто сексуальное насилие оказывается еще одним способом продемонстрировать ребенку свою власть. При этом особенно опасны для детской психики не пьяные побои, а систематические, спланированные, хладнокровные наказания, когда родители выстраивают с ребенком такую систему отношений, в которой физическое воздействие кажется естественным и обязательным даже ему самому.

Польская социальная реклама против домашнего насилия гласит: «Родители, которые бьют детей, стараются это скрыть».

Психолог, психотерапевт, кандидат педагогических наук и один из авторов программы «Жизненные навыки. Уроки психологии для детей и подростков» Дарья Рязанова знает, что многих современных родителей самих били в детстве:

«Очень большую часть — примерно одну треть — людей, которым сейчас 30-40-50 лет, в детстве били. Случается, что человек осознал и принял решение с собственными детьми так не делать, но чаще всего такие люди все равно переносят все на своих детей, потому что не знают, как с ними по-другому обращаться».

Рязанова считает, что собрать реальную статистику по насилию в отношении детей в настоящее время невозможно:

«Традиция применять к детям физические наказания существует уже много веков, но именно сейчас, благодаря средствам массовой информации, формируется первое поколение родителей, которые считают, что бить детей как-то нехорошо (не нельзя, а именно нехорошо), поэтому многие этого стыдятся и не говорят об этом. Но то, что у нас есть традиция детей бить, — это однозначно».

Выявить домашнее насилие по отношению к детям сложно еще и потому, что многие считают такое поведение нормой, утверждает психолог:

«Был у нас один случай в кружке психологическом: мама при других детях звала-звала девочку 8-9 лет, а девочка не выходила, была увлечена игрой. Тогда мама подбежала, схватила ее за хвост на голове и за него выволокла ее к себе. Психологи были в шоке, дети испугались. А мама явно не считала, что сделала что-то плохое».

Подтвердить эти слова несложно. Среди 30-летних легко находятся люди, готовые рассказать о том, что с ними происходило в детстве.

Светлана (имя изменено), 33 года, филолог, литературовед: «Это происходило до того момента, когда я ушла из дома. Мне было почти 18 лет. Когда началось — сказать не могу, это было всегда, сколько я себя помню. С пяти лет помню совершенно отчетливо — тогда родители переехали со мной и сестрой в отдельную квартиру и перестали сдерживаться. У моих родителей среднее образование, отец не смог поступить на биофак МГУ и всю жизнь работал руками, хотя был очень начитанным и эрудированным человеком. Между собой родители дрались всегда, особенно когда выпивали. Нас с сестрой могли и не трогать, но мы всегда пытались защитить маму. Отец мог избить ее и ногами, но обычно ему хватало просто швырнуть ее, чтобы об стенку шмякнулась и больше не вякала. Несколько ярких моментов запомнились мне больше всего: однажды отец кинул мою младшую сестру через всю комнату. Она росла слабой и болезненной, ей много было не надо, она ударилась всем телом о мебельный гарнитур. Переломов у нее тогда не было, а если и было сотрясение мозга, то мы уже об этом не узнаем — в больницу ее не повели. Мы тогда даже не считали такое обращение с нами чем-то из ряда вон выходящим, думали, что это нормально. Ну да, побили в очередной раз, мы поплакали, позлились — прошло. Если отец вставал на следующее утро и не демонстрировал агрессии, можно было дальше жить. А вообще, его дети раздражали бесконечно. Он предпочитал не разговаривать с нами, а физически пресекать любое нарушение дисциплины. Измазался кашей — получи ложкой в лоб. Позже то же самое: пришел с улицы после 9 вечера — будешь побит. Друзей домой приглашать было тоже нельзя, смотреть телевизор без спроса, даже разговаривать по домашнему телефону — отца это раздражало, и он просто выдергивал телефонный провод. Сейчас я понимаю, что отца раздражали любые проявления личности: желания, интересы, круг общения. Если бы все мы — я, мама, сестра — сидели молча в углу целыми днями, то все было бы хорошо. О любви к нам речи не шло никогда, только о пьяном умилении, но даже эти крохи внимания были нам очень ценны».

Социолог, психолог, руководитель общественно-политического центра Горбачев-фонда Ольга Здравомыслова говорит, что вариантов, по которому может пойти развитие личности, пережившей в детстве насилие, несколько:

«Пережитое чувство беззащитности перед властью (родительской, учительской, потом милиционера — дальше можно разное выстраивать) должно быть человеком потом как-то переосмыслено. После того, как он это пережил, он должен как-то отнестись к себе самому — к человеку, которого только что топтали. Его не убили физически, но психически к этому почти подвели. И дальше он должен к этой ситуации адаптироваться.

Если ребенка в детстве били и унижали, он может превзойти своего обидчика и стать садистом. Бывает и другая реакция — когда человек становится забитым и абсолютно неспособным вообще что-то делать. Есть сильные натуры, бунтующие, которые от насилия становятся только крепче и, наоборот, учатся защищать себя и других. Последних, правда, очень мало, потому что для этого требуются особые душевные качества и благоприятные обстоятельства. Когда, например, наряду с фигурой, проявляющей насилие, есть и другой родитель, с которым можно идентифицироваться, когда есть защита с его стороны».

Дарья Рязанова считает, что у подростка, пережившего насилие, жизненных сценариев всего два:

«Ребенок либо вырастает подавленным, либо бунтует — в переходном возрасте убегает из дома, связывается с дурными компаниями, потому что там его хотя бы немного понимают, внимательны хотя бы к каким-то его желаниям и чувствам».

Многие почему-то уверены, что насилие в семье — явление классовое. На самом деле мучить детей могут не только деревенские забулдыги, но и вполне обеспеченные, образованные жители больших городов.

Наталья (имя изменено), 28 лет, преподаватель: «Внешне моя семья могла показаться абсолютно благополучной. В доме никогда не было алкоголя, никто из родителей даже не курил. Много книг, всегда порядок. Родители — с высшим образованием, типичные советские интеллигенты. При этом мать всегда была готова устроить скандал отцу, а большинство конфликтов со мной в его отсутствие разрешалось физическим способом. Сейчас я уже не могу вспомнить точно, сколько раз в неделю она меня била — два, три, пять. Кажется, в этом была вся суть наших отношений. Если я делала что-то не так, она меня била — ремнем, кулаками, какими-то проводами, могла запустить тарелкой или чашкой, вцепиться в волосы, расцарапать лицо и руки ногтями. Хорошо запомнился эпизод: мне 4 или 5 лет, я зачем-то полезла в секретер и случайно сломала в замке ключ. Отец был в отъезде. Мать ругала и била меня несколько часов, потом поставила в угол и била каждый раз, проходя мимо меня. Говорила, что отца не будет еще долго, и к тому времени, как он приедет, она убьет меня совсем. Я помню, что очень испугалась. Если отец видел следы у меня на руках, он просил ее больше так не делать, а по-настоящему ссорился с ней, только если она оставляла следы на лице. Мне нравилось, что отец меня защищал. Однажды, после того, как мать снова меня избила, я довела отца до того, что он ее ударил. В этот момент я была хоть и напугана, но счастлива. К физическим расправам привыкаешь, они становятся частью обыденной жизни, повседневности. Я знала, что некоторых из моих одноклассниц могут отшлепать, влепить затрещину — такие меры я считала слишком щадящими, их родители казались мне попросту ненастоящими. Тяжелее всего адаптироваться к постоянным упрекам, словам о том, что тебе вообще лучше было не рождаться на свет. Мне не давала покоя мысль, что другие дети ничем не лучше меня — хуже учатся, меньше читают — но их почему-то любят просто так, а меня только дрессируют. Однажды у наших соседей по даче случилось несчастье: семилетний мальчик провалился в выгребную яму, захлебнулся и умер. После этого мать, разозлившись на меня в очередной раз, сказала: «Вот, у людей дети умирают, а ты все живешь и живешь!» Я тогда из-за своей живучести долго переживала, но утопиться так и не решилась. Жаловаться кому-то, кроме отца, мне не приходило в голову. Я помню, что матери несколько раз даже на улице делали замечания посторонние люди, но почему-то за то, что делает она, мне тоже было стыдно. Это было как будто наше общее дело, в какой-то степени я была соучастницей: помогала ей скрывать следы, врала про их происхождение учителям, друзьям, их родителям и часто даже отцу. А в периоды перемирия вместе с матерью смеялась над шутками про тумаки. Из дома я ушла очень рано и со скандалом, сейчас мы с матерью общаемся периодически. О том, что происходило, вспоминали всего несколько раз, причем по ее инициативе. Она просила прощения и говорила, что все это было ради меня — чтобы сделать из меня человека».

Все, кто подобно Наталье и ее матери заводит этот разговор, задаются вопросом: а что считать насилием? Где черта, переходя которую ответственный и строгий родитель превращается в чудовище? Ольга Здравомыслова говорит, что насилие — в отличие от простого конфликта или ссоры — это нарушение границ личности, приводящее к травме, которую человек несет в себе в дальнейшем.

«Мы проводили исследование как раз по насилию в отношении детей, опрашивали учителей. Один рассказал такую историю. Есть девочка, мать ее регулярно бьет за отметки, хочет, чтоб она была отличницей. Руки ей связывает, девочка приходит с синяками. Когда матери говорят, что не надо этого делать, она возражает, мол, я же ее люблю. И учитель мне тоже начинает объяснять, что это, конечно, нехорошо, но мать же ее действительно любит. Даже учителя не могут определить границы насилия и отличить родительскую любовь от комплекса власти, которая не может себя сдерживать».

В ситуации насилия над личностью ребенок выживает только благодаря тому, что считает все происходящее с ним нормой, утверждают психологи. Здесь принято приводить исторический пример: известно, что дети, выросшие в концлагерях, верили, что все происходившее с ними там — в порядке вещей; после освобождения у них случался шок.

 Польская социальная реклама против домашнего насилия гласит: «Родители, которые бьют детей, стараются это скрыть».

Современные дети обычно перестают считать домашнее насилие нормой, когда попадают в школу и узнают, что может быть по-другому — выясняется, что их одноклассников дома не бьют. Психолог Дарья Рязанова считает, что именно тогда в жизни ребенка начинается самый сложный период:

«По разным исследованиям, где-то до 9 лет у ребенка в подсознании записано, что без родителей выжить он не может. И даже если он осознает, что с ним происходит, что он в беде, он не может уйти из семьи, потому что без родителей он умрет — это вопрос выживания. Поэтому обычно ребенок принимает любые требования, хотя внутренне с родителями не согласен. Конечно, скандалы случаются, но в целом ребенку приходится сотрудничать с теми, кто применяет к нему насилие».

Что делать взрослому человеку, который в детстве пережил домашнее насилие? На этот вопрос психологи единодушно отвечают: проходить курс психотерапии. Все зависит от тяжести случая, но прогнозы в целом положительные.

А вот на вопрос, что сейчас делать детям, переживающим насилие в семье, никто не дает хоть сколько-нибудь внятного ответа.

Дарья Рязанова говорит, что ребенок, переживающий насилие в семье, попадает в замкнутый круг. Органы опеки скоры на расправу: по любому сообщению о побоях его могут легко забрать из семьи и отправить в учреждение, где ребенка будут бить, возможно, даже сильнее. При этом со случаями психологического насилия опека вообще никак не разбирается, хотя оно нередко страшнее физического. Оскорбления, диктат, подавление личности, игнорирование мнения ребенка, обман, унизительные сравнения с другими — более способными, послушными, спортивными и т. д. — детьми в России жестокостью не считаются.

Большинство специалистов уверены, что быстрых путей решения проблемы насилия в российских семьях не существует. Единственный, не быстрый, но действенный способ его преодолеть — это профилактика.

Дарья Рязанова говорит, что специальная программа для детей «Жизненные навыки», которая рассказывает ребенку, что может с ним происходить и как ему к этому относиться, Минобру кажется необязательной.

«Ценность психологии и психического здоровья пока не признается на государственном уровне, государство не заинтересовано в том, чтобы ребенок понимал, когда он является жертвой и что ему в таком случае делать. Во всех развивающихся странах такие программы обязательны. После родного языка они на втором месте».

Осуществлять профилактику насилия в российских школах не просто не хотят, но и запрещают законодательно. 1 сентября 2012 года вступил в силу закон «О защите детей от вредной информации». Согласно этому закону, к информации, распространение которой среди детей определенных возрастных категорий ограничено, относится информация, «представляемая в виде изображения или описания жестокости, физического и (или) психического насилия, преступления или иного антиобщественного действия… в виде изображения или описания половых отношений».

И хотя ни одного случая привлечения к ответственности за информирование детей о насилии еще не зафиксировано, закон фактически запрещает рассказывать и показывать ребенку, каким оно бывает — то есть по сути, делает спасительную профилактику невозможной.

Польская социальная реклама против домашнего насилия гласит: «Родители, которые бьют детей, стараются это скрыть».

Оригинал на PublicPost

Ссылки по теме: 

Сиротство в России: как решить проблему?

Детский ад номер 46

Порка ремнем — Жестокое обращение с детьми?

Наказание ребенка шлепанием, я полагаю, самая распространенная форма дисциплины, когда я был ребенком, снова фигурирует в новостях. Звездный бегун Миннесотских Викингов Адриан Петерсон был дисквалифицирован на прошлой неделе за то, что отшлепал своего 4-летнего сына веткой дерева. В современном мире это серьезный бизнес. Вот похожий недавний случай в Калифорнии.

Порка ремнем

3 августа 2013 г. сосед сообщил, что слышал, как ребенка били или шлепали.Когда заместители шерифа округа Лос-Анджелес исследовали дом Джозу Э. (отец) и Карен Э. (мать), они обнаружили, что у двухлетней дочери А.Е. (имена не разглашаются) на задней части ноги были два красных рубца длиной от пяти до шести дюймов. и еще больше красных рубцов на ее ягодицах. (Судьи не пишут «задница».)

Отец признался, что ударил А.Е. своим ремнем, потому что она плохо себя вела. Мать не знала о порке ремнем, но видела, как отец шлепал А.Е. по заднице голой рукой.

Жестокое обращение с детьми

Отец был арестован за жестокое обращение с детьми и содержался под стражей.

Отец объяснил свое разочарование в наказании своей маленькой дочери. Он сказал следователям, что в детстве его наказывали ремнем и считал, что это лучший способ наказать

н. Э.

Департамент по делам детей и семьи Л. А. и судья суда по делам несовершеннолетних не согласились и признали отца виновным в жестоком обращении с детьми. Его выгнали из дома. Отец понравился.

Опасно для ребенка?

Отец утверждал, что А.E. из-под его опеки был неподобающим, поскольку не представлял существенной опасности для его дочери.

На самом деле, как и следовало ожидать, отобрать ребенка из-под опеки его или ее родителей непросто. Раздел 361 (c) (1) Кодекса о социальном обеспечении и учреждениях ограничивает возможность суда по делам несовершеннолетних лишить ребенка физической опеки со стороны родителей. Суд должен установить с помощью «четких и убедительных доказательств», что «существует или может быть существенная опасность для физического здоровья, безопасности, защиты, физического или эмоционального благополучия несовершеннолетнего.”

Существовало множество свидетельств того, что отец и мать были хорошими родителями. Не было продолжающегося домашнего насилия, проблем со злоупотреблением психоактивными веществами и проблем безопасности дома. DCFS признал, что семья была готова к сотрудничеству и была заинтересована в решении вопроса о порке. А.Е. была здорова и комфортно чувствовала себя в присутствии родителей.

Постановление / Закон

Апелляционный суд отменил решение суда по делам несовершеннолетних, не найдя четких и убедительных доказательств того, что отец представлял опасность причинения вреда своей дочери А.E. Ему разрешили вернуться в семейный дом.

В деле 2013 года мы резюмировали заключение генерального прокурора о телесных наказаниях: «Для родителей не является незаконным шлепать ребенка в дисциплинарных целях другим предметом, кроме руки, при условии, что наказание является необходимым и не чрезмерным по сравнению с индивидуальные обстоятельства ».

Согласно судебному делу 2013 года, разумность конкретного телесного наказания зависит от четырех факторов: (1) возраста ребенка, (2) части тела, по которой нанесен удар, (3) инструмента, использованного для нанесения удара по телу. ребенок, и (4) размер нанесенного ущерба.Если произошла «случайная травма», это не жестокое обращение с детьми.

Урок для родителей / Чарльз Баркли

Я помню, как в детстве несколько наших соседских друзей были избиты своими отцами ремнями, вешалками, деревянными ложками или выключателями. Я подозреваю, что иногда это связано с алкоголем.

Родители, которых в детстве наказывали избиениями, даже жестокими, могут искренне полагать, что именно так вы эффективно наказываете своих детей. Не так, не сегодня. И тогда тоже.По крайней мере, проблема привлекает внимание всей страны.

Бывшая звезда баскетбола Чарльз Баркли так прокомментировал дело Адриана Петерсона: «Порка — мы делаем это постоянно», объяснив, что телесные наказания — обычная практика на Юге.

Порка ребенка другим предметом, кроме руки, о чем в случае обнаружения должны сообщить медицинские работники, может повлечь за собой уголовное обвинение в жестоком обращении с ребенком.

Адриан Петерсон против Рэя Райса

Это жесткий штраф, как Хосуэ Э.и Адриан Петерсон усвоил свой труд. Правильно это или нет, но я провожу различие между инцидентом с Адрианом Петерсоном и звездой Балтиморских воронов Рэем Райсом, который ударил кулаком и нокаутировал его, а затем безжалостно вытащил из лифта своего жениха. Комментарии приветствуются.

Джим Портер — поверенный Портера Саймона, имеющий лицензию в Калифорнии и Неваде, с офисами в Траки и Тахо-Сити, Калифорния, и Рино, Невада. Сферы практики Джима включают: недвижимость, девелопмент, строительство, бизнес, ТСЖ, контракты, травмы, посредничество и другие транзакционные вопросы.С ним можно связаться по адресу [email protected] или www.portersimon.com.

Найдите нас на Facebook. © 2014

Почему нельзя шлепать ребенка предметом во время дисциплинарного взыскания

В Мичигане много родителей, которые наказывают своих детей, применяя те или иные формы телесных наказаний. Порка, в большинстве случаев, принимает форму шлепка, наносимого рукой по заду ребенка , и это форма дисциплины, которую разрешает закон штата Мичиган. Хотя, как вы помните из нашей предыдущей статьи о телесных наказаниях, это непростая тема, поскольку в законе не очень четко указано, что допустимо, а что относится к категории жестокого обращения с детьми.Так что, если вы решите шлепать своих детей, когда вы дисциплинируете их, эта статья для вас.

Использование руки отличается от использования предмета для удара по ребенку

Скорее всего, когда вы были ребенком, ваши родители шлепали вас, когда вы шалили. И если они это сделали, то велика вероятность, что они использовали что-то другое, кроме своих рук, даже если это случалось лишь изредка, чтобы доказать свою точку зрения. Взбивалки для ковров, обувь, кухонные ложки, лопатки, ремни , список предметов, которыми родители шлепают своих детей, практически бесконечен.(В некоторых случаях детей отправляли на улицу, чтобы они приносили выключатель с дерева, чтобы использовать их в своих собственных занятиях!). Но в любом случае это уже не приемлемый вариант.

Удары предметами значительно увеличивают вероятность получения травм!

Если ударить ребенка открытой ладонью по заду, ему будет больно. Однако для многих родителей это главное. Причинение боли, чтобы преподать урок, не причиняя вреда Однако, как только вы задействуете объект, шансы, что вы действительно можете причинить значительный вред этому ребенку, возрастают в геометрической прогрессии. Удар ребенка ремнем или удлинителем может вызвать серьезные синяки, болезненные рубцы и даже порезы . Если ударить ребенка педалью, на его коже могут образоваться кровоточащие раны, что может привести к инфекции. В любом случае, как только объект будет задействован, вероятность стойких травм становится значительной. И вот где решение отшлепать ребенка, чтобы дисциплинировать его, переступает черту жестокого обращения с детьми.

CPS не считает, что шлепки в Мичигане допустимы! Служба защиты детей

(CPS) смутно относится к порке, поскольку считает, что грань между физической дисциплиной и физическим насилием слишком тонка для большинства родителей.И, к сожалению, в некоторых случаях они правы. Но существует столько же случаев, когда они ошибаются, а это означает, что родителей, которые просто пытаются делать то, что они считают правильным, в конечном итоге наказываются за свои усилия. Поэтому, когда вы шлепаете ребенка, и он заканчивается кровотечением или синяком, который может длиться несколько недель, вмешается CPS, и результаты обычно ужасны для всех!

Родители, обвиненные в физическом насилии, могут потерять своих детей из-за системы!

Если вы шлепаете своего ребенка, и от этого шлепка остаются следы на теле ребенка, о вас могут сообщить в CPS за жестокое обращение с детьми.Учителя, тренеры, ваш бывший, даже незнакомец в магазине или ресторане могут сообщить вам о подозрении в жестоком обращении с детьми. И как только CPS появится и увидит, что у вашего ребенка ссадины, синяки или даже открытые раны, и узнает, что это вы сделали вы, все станет действительно ужасно, очень быстро. Велика вероятность того, что государство заберет вашего ребенка из-под вашей опеки и поместит в приемную семью. Вы даже можете лишиться родительских прав. Поэтому очень важно действовать быстро, чтобы защитить себя и свою семью.

Убедитесь, что у вас лучший адвокат CPS, если вас обвиняют в жестоком обращении!

Телесные наказания детей — очень спорный вопрос здесь, в Мичигане, и, вероятно, так будет всегда. Но независимо от того, выступаете ли вы за шлепки или предпочитаете другие методы дисциплины, помните, что — выбор за вами как за родителем , если этот выбор не приведет к повреждению или травме ребенка. А если вы участвуете в расследовании полиции или CPS, в ходе которого ставится под сомнение ваш выбор родителей, немедленно свяжитесь с нами по телефону 866 766 5245.Наши квалифицированные и опытные адвокаты CPS всегда готовы помочь.

Можно ли пороть ребенка когда-либо?

Методы воспитания Эдриана Петерсона обсуждались в СМИ 24 часа в сутки, 7 дней в неделю. Звезда футбола НФЛ Петерсон, рост 6 футов 1 дюйм и 217 фунтов, «бил» своего 4-летнего сына, пока его ноги и спина не стали кровоточащими.

Чем ребенок заслужил такое избиение? Он сильно оттолкнул другого сына Петерсона от видеоигры. Это действие заставило Петерсона взять ветку с ближайшего дерева, сорвать листья и засунуть их в рот мальчика, снять с него штаны и начать безжалостно хлестать мальчика по голой коже.

Петерсон, который демонстративно заявил, что просто дисциплинирует своего сына так, как он был дисциплинирован в детстве, поначалу не видел ничего плохого в таком поведении. На полицейских фотографиях видны синяки и порезы на бедре, пояснице и ягодицах ребенка, а также защитные порезы на руках. Петерсон действительно сказал, что ему «стало плохо» из-за того, что он ударил ребенка по яичкам.

Кроме того, недавно стало известно, что Петерсон избил другого 4-летнего сына за брань в адрес брата или сестры. Хотя мы не знаем, какое оружие он использовал, Петерсон ударил его настолько сильно, что на его лице остался шрам.Обвинения в нападении предъявлены не были.

Многие представители моего поколения (в том числе и я) выросли там, где порка была частью детской дисциплины. Даже в школе, если вы разыграли, это часто означало поездку в кабинет директора, где нужно было сделать несколько «уколов» деревянной лопаткой. Все это вызывает вопрос о том, что представляет собой надлежащую детскую дисциплину в современном мире.

Вот что следует учитывать:

1. Во-первых, насилие способствует насилию. Если вы наказываете ребенка шлепками, порками или плетью — рукой, переключателем или ремнем, то сообщение состоит в том, что когда вы делаете что-то плохое, насилие и боль являются подходящим наказанием. То, что вы изучаете в детстве, устанавливает ваш «нормальный» термостат на всю оставшуюся жизнь. Если физическое насилие является частью этой нормы, то это часто становится вашим решением многих проблем в подростковом возрасте и в будущем. Это способствует насилию, агрессии, антиобщественному поведению, употреблению наркотиков и проблемам с психическим здоровьем среди молодежи.Петерсон признал этот факт и сказал, что после встречи с психологом есть другие альтернативные способы приучить ребенка к дисциплине, которые могут быть более подходящими.

2. Жестокое обращение с детьми повторяется в каждом поколении . Это именно то, что говорит Петерсон — что в детстве он получал порки, и это сделало его тем, кем он является, то есть суперзвездой НФЛ. Его мать, Бонита Джексон, сказала: «Меня не волнует, что кто-то говорит. Большинство из нас дисциплинировали наших детей немного больше, чем мы иногда имели в виду.Но мы только пытались подготовить их к реальному миру. Когда вы бьете тех, кого любите, это не о насилии. Это о любви. Вы хотите, чтобы они поняли, что они поступили неправильно ». Ее собственные слова подтверждают аргумент о том, что жертвы жестокого обращения с детьми часто неспособны выработать здоровые способы воспитания своих детей, и цикл повторяется из поколения в поколение.

3. Целью дисциплинарного воздействия является не немедленное наказание «преподать урок», а скорее заставить ребенка подумать о том, что они сделали и почему это было неправильно.Выделение времени на объяснение помогает детям подумать, прежде чем действовать, выработать тактику решения проблем и проанализировать решения. Дом будет безопасным местом, где нельзя бить (так что вероятность того, что они будут бить других, будет меньше). Когда правила нарушаются, будут негативные последствия, но удара не будет.

Вот несколько альтернатив взбиванию:

• Обсуди. Вместо того, чтобы хвататься за выключатель, спокойно поговорите со своим ребенком и узнайте, что происходит.Пусть ребенок придумывает идеи, как находить творческие решения проблем. Также позвольте ребенку помочь определиться с наказанием. Это учит ребенка придумывать проблемы, а не набрасываться на них в гневе.
• Хвалите ребенка. Я не могу не подчеркнуть, что дети любят, когда их хвалят за хорошее поведение, а не просто наказывают за плохое, и что они будут работать за это вознаграждение. Если вы похвалите поведение, они повторит это поведение. Это нужно делать регулярно, иначе ребенок будет думать, что вы уделяете внимание только тогда, когда он плохой.
• Награды. Все больше и больше детей имеют под рукой телевизор, видеоигры и сотовые телефоны, когда они этого хотят. Они считают это правом, а не привилегией, и это не в их интересах. Когда работа сделана, когда учеба завершена, в качестве награды следует отдать определенное количество любимых занятий. Если требуется дисциплина, отмена награды на пару дней обычно помогает.

Дисциплина никогда не должна заключаться в нанесении ударов, а скорее в том, чтобы подавать хороший пример, поощрять хорошее поведение и структурировать среду таким образом, чтобы дети могли принимать правильные решения.Когда детей наказывают должным образом, наказание отодвигается в дальний угол. Если вы отказываетесь от привилегии, не отнимайте ее так долго, чтобы ребенок не почувствовал, что никогда не получит ее обратно. Это побеждает цель. Сила в том, чтобы вернуть это. Используй это. Собери это. Оно работает.

Наконец, чтобы быть эффективным родителем, нужно быть последовательным. Если у вас есть заявленные последствия плохого поведения, вам нужно довести дело до конца. Когда вы что-то говорите, вы хотите, чтобы ваш ребенок верил в это, а не видел, как далеко он может раздвинуть границы, прежде чем вы наконец отреагируете.

Взгляды Америки на телесные наказания меняются, хотя и медленно. В 1986 году 86 процентов американцев заявили, что любое физическое наказание приемлемо. Сегодня этот показатель упал до 70 процентов. Тем не менее, это все еще слишком много, что указывает на то, что нам нужно делать больше для обучения родителей возможностям дисциплины. Мы тратим больше времени, денег и проверок на то, кто может водить машину, чем на то, как быть хорошими родителями. Учащиеся старших классов должны посещать уроки вождения, если хотят получить права. Нет уроков о том, как быть хорошим родителем, но они должны быть.

Как только мы признаем, что телесные наказания усиливают негативное поведение (сейчас или в будущем), мы можем остановить эту пагубную тенденцию. Учить ребенка не бить ударами — разрушительно и верх лицемерия. Последнее, что нужно помнить, это то, что действия говорят громче, чем слова. Это начинается с того, что вы подаете хороший пример надлежащему поведению взрослых, которое, как знают все родители с маленькими детьми, часто легче сказать, чем сделать.

Избивание ребенка кожаным ремнем неприемлемо с точки зрения родительской дисциплины, постановление суда

Апелляционный суд Массачусетса сегодня оставил в силе приговор женщине из Дорчестера за нападение и нанесение побоев опасным оружием — ремнем, которым она ударила свою пятилетку. -старому сыну по лицу после того, как он разыгрался в детском саду.

В апелляционной жалобе на приговор адвокат Жанеры Добсон процитировал постановление Верховного судебного суда от 2015 года, которое подтвердило «привилегию родительской дисциплины», право родителей применять физическую силу для наказания детей, и сказал, что Добсон не собирался бить ее ребенку в лицо ремнем — только ноги — но она промахнулась одним ударом.

Но апелляционный суд отметил, что решение SJC установило ограничения на силу, которую родители могли использовать, что оно было «разумным» и что оно «не причиняет и не создает существенного риска причинения физического вреда (помимо мимолетной боли или незначительной, временные отметки), грубая деградация или тяжелое психическое расстройство.«

Суд постановил, что 2 мая 2014 года Добсон вышла далеко за рамки этого и что есть очевидные доказательства того, что она намеревалась ударить своего ребенка ремнем по лицу, оставив красный след, который был виден долгое время.

Попадание пятилетнему ребенку по лицу кожаным ремнем с силой, достаточной для того, чтобы оставить след, вполне могло привести к серьезным травмам его глаз или какой-либо другой части лица. Случаи давно подтвердили, что пояс можно использовать как опасное оружие, особенно когда он используется против ребенка….

Тогда возникает вопрос, было ли такое применение силы разумным при всех обстоятельствах с точки зрения родительской дисциплины в соответствии с принципами, изложенными в Dorvil, выше. Оценивая разумность нанесения удара ремнем ребенку по лицу, судья мог должным образом учесть множество факторов, в том числе «возраст ребенка», «физическое и психическое состояние ребенка» и «характер преступления [ребенка] », среди прочего. … Здесь единственным дополнительным доказательством было свидетельство матери о том, что ее ребенок «разыгрывал» в школе «много» раз, и что она наказывала его за то, что он сознательно сделал это снова в тот день, когда в школе ребенка присутствовали наблюдатели. класс детского сада.Не было никаких указаний на то, что дисциплина использовалась для безопасности ребенка — например, чтобы не дать ему выйти на улицу или дотронуться до чего-то горячего. Основываясь на этих доказательствах, судья рационально мог счесть необоснованным, что мать ударила своего пятилетнего ребенка кожаным ремнем по лицу за ненадлежащее поведение в классе его детского сада. …

Когда порка детей заходит слишком далеко?

Для бэби-бумеров и предыдущих поколений шлепки были общепринятой практикой.Это было настолько обычным явлением, что иногда сосед или член церкви брали на себя обязанности, если в момент детского непослушания родителей не было рядом.

Хотя шлепание все еще практикуется сегодня, оно требует более пристального внимания. Это тема, которая часто вызывает вопрос: является ли порка ремнем приемлемой формой дисциплины и когда порка переходит черту жестокого обращения с детьми?

По данным полиции, на прошлой неделе женщине из Портсмута было предъявлено обвинение в жестоком обращении с детьми за то, что она избила свою 7-летнюю дочь ремнем на парковке.Щелкните здесь, чтобы прочитать историю.

Свидетели рассказали полиции, что 27-летняя Фарра Дж. Каспер неоднократно избивала свою дочь во время прогулки по стоянке, сообщила полиция. По словам властей, в результате избиения на теле девушки остались рубцы.

Когда ребенок получает травму во время порки, в дело вступает уголовное дело. Полиция и Служба защиты детей заявляют, что родители, решившие шлепать своих детей, должны проявлять благоразумие или платить за последствия.

«Мы наблюдаем, есть ли травма или серьезная угроза травмы», — сказала Кристи Смит, старший руководитель социального работника в отделе службы защиты детей Newport News Human Services.«Чем больше инструментов используется, тем выше вероятность травмы».

Предметы, которые представляют высокий риск получения травм во время порки, включают ремни, удлинители и палочку, используемую для открытия и закрытия оконных жалюзи, сказал Смит.

«Родители могут не осознавать, какую силу они используют», — сказал Смит.

Если Служба защиты детей получит сообщение о травме, она должна ответить в течение 24 часов. Если есть угроза травмы, реагирует в течение пяти дней.

Смит сказал, что сегодня люди больше следят за жестоким обращением, чем в прошлые десятилетия, что требует более пристального внимания к порке.

Но является ли пояс подходящим инструментом для дисциплины?

«Может быть, ваш ребенок сделал то, что вы ему 10 раз говорили не делать — вы не можете преподать ребенку урок, забивая его», — сказала детектив Дина Балтис из полицейского управления Ньюпорт-Ньюса. «Это не работает. Ребенок начинает бояться вас, и он учится общаться с помощью насилия. Если родители чувствуют, что теряют контроль, им следует уйти и остыть.«

Балтис вспомнил случай жестокого обращения с детьми в 2006 году с участием 5-летнего мальчика. Когда учитель похлопал мальчика по спине, он сказал, что у него болит спина. Когда учитель поднял его рубашку, она обнаружила под ней несколько следов ремня. Когда руководство школы сняло с него штаны, они обнаружили новые доказательства жестокого обращения.

«Он так сильно избил ребенка, что на его заднице остался след от пряжки ремня», — сказал Балтис.

Отец мальчика сообщил полиции, что ребенок вел себя так, как он считал «очень неумелым».«

« Вы можете отшлепать своего ребенка, но когда он пересекает этот порог и становится жестоким избиением, наступает время тюремного заключения », — сказала она.

Смит сказал, что родители должны применять любую форму дисциплины, которая не причинит ребенку физического вреда. и это будет наиболее эффективным. Как правило, с детьми лучше работает последовательное наказание, такое как лишение их привилегий, сказала она.

Некоторые родители используют шлепки в дополнение к другим формам дисциплины.

«Порка разрешена в определенных ситуациях. .Как только вы начнете шлепать до такой степени, что можете кого-то поранить, вам следует прекратить, — сказал Грег Хендерсон, житель Ньюпорт-Ньюса. — Я из старой школы. Порка преподала мне много уроков. Если я делала что-то не так, я не думала делать это снова ».

« Все трое моих детей были отшлепаны, когда мне нужно было привлечь их внимание — особенно в опасной ситуации », — сказала Линда Джонсон из Чесапика, которая использовала пример детей, выбегающих на улицу, которые могут потребовать порки.В других случаях она использовала метод тайм-аута, чтобы наказать своих детей.

«Родители или опекуны обязаны защищать своих детей, даже если они исходят от них самих», — сказал Смит. «Мы можем вмешаться и помочь, но это ваша основная работа как родителей».

История на данный момент

На прошлой неделе женщину из Портсмута обвинили в жестоком обращении с детьми после того, как она избила свою 7-летнюю дочь ремнем на стоянке автозаправочной станции. Когда дисциплинирование вашего ребенка заходит слишком далеко?

Побить своего шестилетнего ребенка ремнем в парке? Это законно в Пенсильвании

Джошуа Альберт

Обычно после обеда в понедельник в Clark Park я получаю приятное впечатление.Я бью Лил Уэйна в уши, читаю последний экземпляр из City Paper и Philadelphia Weekly и нюхаю кофе со льдом из Green Line Cafe. Это скучно, но оно делает то, что мне нужно.

Вчера все было иначе. Я собирался узнать, насколько мало защиты предлагает закон Пенсильвании детям, столкнувшимся с гневом своих родителей.

Все началось так: ребенок, крича и бегая по парку с двумя другими братьями и сестрами, крича: «Его тоже ранили», проносится мимо меня.

И вот идет мужчина с поясом в руке. Тяжелая работа. Методическая. Леденящая кровь спокойствие.

Он догоняет ребенка и начинает жестоко назначать наказание. Изначально желая противостоять этому мужчине, я вместо этого решил, что это не лучший подход, а именно из-за страха, что ссора выйдет из-под контроля. Люди в парке в ужасе смотрят. Некоторые достают телефоны и звонят в полицию.

Я тоже. Мне не удалось заснять на видео, как мужчина бьет своего ребенка ремнем.Но он это делает. Я насчитал минимум шесть раз. В ожидании правопорядка мы все просто стоим в шоке.

Через пять минут приезжает полиция. Офицеры разговаривают с мужчиной.

Мужчине, который, как я узнаю позже, является законным опекуном ребенка, разрешено уехать через некоторое время. Я недоверчив и зол. Один из офицеров замечает, что я записываю видео их взаимодействия с этим человеком. Офицер подходит ко мне, и я начинаю задавать ему вопросы о пределах родительского наказания.В конце концов он говорит мне, что такая дисциплина вполне приемлема. Ну, по крайней мере, по законам Пенсильвании.

В Пенсильвании вам разрешено наказывать своих детей, если это не «чрезмерно».

По данным Центра эффективной дисциплины, подобные телесные наказания родителей разрешены в каждом штате, кроме Миннесоты.

Полицейский довольно хамски объясняет мне и другому наблюдателю свою точку зрения по этому поводу.Он не знал, что его записывают:

Технически офицер правильный. К сожалению, как и в этом случае, грань между родительской дисциплиной и жестоким обращением с детьми подвержена предвзятости и интерпретации исследователя. Позже я описываю этот инцидент Кристе Киркански, клиническому психологу, работающему с детьми, подвергшимися насилию. У нее совсем другой взгляд на этот вопрос:

Это определенно было бы тем, о чем уполномоченный репортер, по крайней мере, связался бы со своим местным агентством по охране детства, чтобы проконсультироваться, прежде чем принимать решение о необходимости официального отчета.Уполномоченные репортеры не выявляют случаи насилия, они сообщают о предполагаемых случаях жестокого обращения с детьми. Не наша работа говорить, что является чрезмерным или нет.

Полиция, как и психологи, естественно, подпадают под категорию «уполномоченных репортеров». Этот термин в основном означает, что если вы, например, полицейский, медицинский работник или школьный администратор, вы должны сообщать о предполагаемом жестоком обращении в агентство по защите детей, чтобы агентство могло провести дальнейшее расследование и при необходимости принять соответствующие меры. .Фактически, согласно законам Пенсильвании, любой человек в возрасте 18 лет и старше считается уполномоченным репортером.

Судя по разговору с офицером, я не уверен, что он вернулся в участок и связался с сотрудниками службы охраны детства. Фактически, я не видел, чтобы ни один из офицеров даже записал имя опекуна.

Я начинаю говорить с другим прохожим, по имени Келли МакГилл, о том, что около двадцати из нас, обитателей парка, видели и пытались осмыслить. Когда я говорю ей, что полицейский сказал, что можно ударить ребенка ремнем, обитательница парка Келли МакГилл с отвращением сказала:

Он не просто бил своих детей, он выбивал из них все дерьмо.

Как показывают некоторые исследования, такие как проект 2010 года, проведенный Тулейнским университетом, телесные наказания — как и тот самый публичный и очень отвратительный инцидент, свидетелем которого я стал в Кларк-Парке — могут просто увековечивать бесконечный цикл насилия, переданный от от поколения к поколению.

Если вы являетесь свидетелем или иным образом подозреваете жестокое обращение с детьми, позвоните в Child Line по телефону 1.800.932.0313 .

Нравится:

Нравится Загрузка…

Связанные

10 причин не бить своего ребенка

1. МОДЕЛИ УБИЙСТВА УДАР

Существует классическая история о матери, которая считала шлепки необходимой частью дисциплины, пока однажды она не наблюдала за своей трехлетней дочерью. ударил своего годовалого сына. Когда ее спросили, ее дочь сказала: «Я просто играю мамочку». Эта мать никогда не шлепала ни одного ребенка. Дети любят подражать, особенно людям, которых они любят и уважают.Они понимают, что делать то, что вы делаете, — это нормально. Родители, помните, вы воспитываете чужую мать или отца, жену или мужа. Те же методы дисциплины, которые вы применяете к своим детям, они, скорее всего, будут применять в своих собственных родительских обязанностях. Семья — это тренировочный лагерь для обучения детей тому, как разрешать конфликты. Исследования показывают, что дети из шлепающих семей с большей вероятностью будут использовать агрессию для разрешения конфликтов, когда станут взрослыми.

Шлепки демонстрируют, что люди могут бить людей, и особенно большие — маленьких, а более сильные — более слабых.Дети узнают, что, когда у вас есть проблема, вы решаете ее хорошим ударом. Ребенок, чье поведение контролируется шлепками, вероятно, продолжит этот способ взаимодействия в других отношениях с братьями и сестрами и сверстниками, а в конечном итоге — с супругом и потомством.

Удар оставляет неизгладимое впечатление

Но вы говорите: «Я не шлепаю своего ребенка так часто и так сильно. Большую часть времени я проявляю к нему много любви и нежности. Случайные удары по дну его не побеспокоят. Это объяснение справедливо для некоторых детей, но другие дети помнят шлепающие сообщения больше, чем воспитательные.У вас может быть соотношение объятий 100: 1 в вашем доме, но вы рискуете, что ваш ребенок запомнит и окажет на него большее влияние один удар, чем 100 объятий, особенно если этот удар был нанесен в гневе или несправедливо, что случается слишком часто.

[rp4wp]

Физическое наказание показывает, что можно выразить свой гнев или исправить ошибку, ударив других. Вот почему отношение родителей во время порки производит такое же сильное впечатление, как и сам шлепок. Как контролировать свои гневные импульсы (контроль захвата) — это одна из вещей, которой вы пытаетесь научить своих детей.Порка саботирует это учение. Руководства по порке обычно предупреждают, что никогда не шлепайте в гневе. Если бы это правило строго соблюдалось, то 99 процентов порки не произошло бы, потому что, как только родитель успокоится, он или она сможет придумать более подходящий метод исправления.

ГЛАВНОЕ И ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ «УДАР»

Физические удары — не единственный способ перейти черту насилия. Все, что мы говорим о физическом наказании, относится также и к эмоциональному / словесному наказанию.Брань и тирады оскорблений могут на самом деле нанести ребенку более психологический вред. Эмоциональное насилие может быть очень тонким и даже самодовольным. Угрозы принуждения ребенка к сотрудничеству могут затронуть его худший страх — быть брошенным. («Я ухожу, если вы не ведете себя хорошо».) Часто угроза отказа подразумевается, что вы даете ребенку сообщение о том, что вы терпеть не можете быть с ней, или привкус эмоционального отказа (давая ей понять, что вы отказываетесь от своего любить, отказываться говорить с ней или говорить, что она вам не нравится, если она продолжает вам не нравиться).Шрамы на уме могут длиться дольше, чем на теле.

2. УДАРЕНИЕ УНИЧТОЖАЕТ РЕБЕНКА

Представление о самом ребенке начинается с того, как он воспринимает то, что другие, особенно его родители, воспринимают его. Даже в самых любящих семьях порка дает сбивающее с толку сообщение, особенно для ребенка, который слишком мал, чтобы понять причину удара. Родители тратят много времени на формирование у своего малыша или ребенка чувства ценности, помогая ребенку чувствовать себя «хорошо». Затем ребенок разбивает стакан, вы шлепаете, и он чувствует: «Я, должно быть, плохой.

Даже объятие, снимающее чувство вины со стороны родителей после шлепка, не снимает укуса. Ребенок, вероятно, почувствует удар внутри и снаружи еще долгое время после объятия. Большинство детей, оказавшихся в такой ситуации, обнимаются и просят пощады. «Если я его обниму, папа перестанет меня бить». Когда порка повторяется снова и снова, ребенку доходит до одного: «Ты слаб и беззащитен».

Джоан, любящая мать, искренне считала, что порка является родительским правом и обязанностью, необходимой для того, чтобы стать послушным ребенком.Она чувствовала, что порка была «для блага ребенка». После нескольких месяцев дисциплины, контролируемой шлепками, ее малыш стал замкнутым. Она заметила, что он играет один в углу, не интересуется товарищами по играм и избегает зрительного контакта с ней. Он потерял прежний блеск. Внешне он был «хорошим мальчиком». Внутренне Спенсер думал, что он плохой мальчик. Он не чувствовал себя правильным и поступал неправильно. Порка заставляла его чувствовать себя меньше и слабее, уступая место людям более крупного, чем он сам.

ПОХАХАТЬ РУКАМИ

Как соблазнительно хлопнуть по этим смелым ручонкам! Многие родители делают это, не задумываясь, но задумываются о последствиях.Мария Монтессори, одна из первых противников хлопания детей по рукам, считала, что детские руки — это инструмент для исследования, продолжение естественного детского любопытства. Похлопывание посылает мощный негативный сигнал. Все опрошенные нами чувствительные родители согласны с тем, что руки должны быть запрещены для физического наказания.

Исследования подтверждают эту идею. Психологи изучили группу из шестнадцати четырнадцатимесячных детей, играющих со своими матерями. Когда одна группа малышей попыталась схватить запрещенный предмет, они получили пощечину; другая группа малышей не подвергалась физическому наказанию.В последующих исследованиях этих детей семь месяцев спустя было обнаружено, что наказанные младенцы менее опытны в изучении своего окружения. Лучше отделить ребенка от объекта или наблюдать за его исследованием и не трогать маленькие ручки.

3. УДАРЕНИЕ УНИЧТОЖАЕТ РОДИТЕЛЯ

Родители, которые контролируют своих детей шлепками или иным образом жестоко наказывают их, часто чувствуют себя обесцененными, потому что в глубине души они не чувствуют себя хорошо в своем способе дисциплины. Часто они шлепают (или кричат) в отчаянии, потому что не знают, что еще делать, но потом чувствуют себя более бессильными, когда обнаруживают, что это не работает.Как сказала одна мать, которая исключила порку из своего списка исправлений: «Я выиграла битву, но проиграла войну. Мой ребенок теперь боится меня, и я чувствую, что потеряла что-то драгоценное ».

Порка также обесценивает роль родителей. Быть авторитетной фигурой означает, что вам доверяют и уважают, но не боятся. Прочная власть не может основываться на страхе. Родители или другие опекуны, которые постоянно используют шлепки для контроля над детьми, попадают в безвыходную ситуацию. Мало того, что ребенок теряет уважение к родителю, но и родители проигрывают, потому что у них развивается мышление шлепания и у них меньше альтернатив шлепанию.У родителей меньше заранее спланированных, проверенных опытом стратегий, позволяющих отвлечься от потенциального поведения, поэтому ребенок больше плохо себя ведет, что требует еще большей порки. Этого ребенка не учат развивать внутренний контроль.

Удар обесценивает родительско-дочерние отношения. Телесные наказания увеличивают дистанцию ​​между шлепалом и шлепком. Это расстояние особенно беспокоит в домашних ситуациях, когда отношения между родителями и детьми уже могут быть натянутыми, например, в неполных семьях или смешанных семьях.В то время как некоторые дети снисходительно устойчивы и приходят в норму, не оказывая негативного воздействия на разум или тело, другим трудно полюбить руку, которая их бьет.

4. УДАР МОЖЕТ ПРИВЕСТИ К ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЮ

Наказание ужесточается. Когда вы начнете наказывать ребенка «немного», где вы остановитесь? Малыш тянется к запрещенному стакану. Вы касаетесь руки как напоминание, чтобы не трогать. Он снова тянется, вы хлопаете по руке. На мгновение убрав руку, он снова хватает ценную вазу своей бабушки.Вы бьете по руке сильнее. Вы начали игру, в которой никто не может выиграть. Тогда возникает вопрос, кто сильнее — воля вашего ребенка или ваша рука, а не проблема прикосновения к вазе. Чем вы сейчас занимаетесь? Бейте все сильнее и сильнее, пока рука ребенка не станет настолько болезненной, что он не сможет продолжать «не подчиняться»?

Опасность начала телесных наказаний в первую очередь состоит в том, что вы можете почувствовать, что вам нужно достать оружие побольше: ваша рука превращается в кулак, переключатель превращается в ремень, сложенная газета превращается в деревянную ложку, а теперь то, что начиналось как кажущаяся невиновностью перерастает в жестокое обращение с детьми.Наказание подготавливает почву для жестокого обращения с детьми. Родители, которые запрограммированы на наказание, настраивают себя на более суровое наказание, главным образом потому, что они не усвоили альтернативы, и сразу же переходят в режим наказания, когда их ребенок плохо себя ведет.

5. УДАР НЕ УЛУЧШАЕТ ПОВЕДЕНИЕ

Мы много раз слышали, как родители говорят: «Чем больше мы шлепаем, тем больше он плохо себя ведет». Порка ухудшает поведение ребенка, а не улучшает его. Вот почему. Запомните основу для поощрения желательного поведения: ребенок, который считает правильным, поступает правильно.Порка подрывает этот принцип. Ребенок, которого ударили, чувствует себя неправильно внутри, и это проявляется в его поведении. Чем больше он плохо себя ведет, тем больше его шлепают и тем хуже он себя чувствует. Цикл продолжается. Мы хотим, чтобы ребенок знал, что он поступил неправильно, и испытывал угрызения совести, но все же верил, что он человек, имеющий ценность.

Цикл дурного поведения

Одна из целей дисциплинарных мер — немедленно остановить дурное поведение, и порка может это сделать. Более важно убедить ребенка в том, что он не хочет повторять проступки (т.д, внутренний, а не внешний контроль). Одна из причин неэффективности порки при создании внутреннего контроля заключается в том, что во время и сразу после порки ребенок настолько озабочен воспринимаемой несправедливостью физического наказания (или, может быть, степенью его наказания), что он «забывает» причина, по которой его отшлепали.

Сесть с ним и поговорить после порки, чтобы убедиться, что он знает, что он сделал, можно сделать так же (если не лучше) и без порки.Альтернативы порке могут вызывать у ребенка гораздо больше размышлений и совести, но они могут отнимать у родителей больше времени и энергии. Это поднимает главную причину, по которой некоторые родители склоняются к порке — это легче.

6. УДАР ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НЕ БИБЛЕЙСКИЙ

Не используйте Библию как предлог для шлепков. В рядах людей иудео-христианского происхождения наблюдается замешательство, которые, ища помощи в Библии в своих усилиях по воспитанию благочестивых детей, верят, что Бог повелевает им шлепать.Они серьезно относятся к «пощади розгу и балуй ребенка» и боятся, что, если они не шлепают, они совершат грех, потеряв контроль над своим ребенком. Из нашего опыта консультирования мы обнаруживаем, что эти люди — преданные родители, которые любят Бога и любят своих детей, но они неправильно понимают концепцию жезла.

Стихи жезла — что они на самом деле означают

Следующие библейские стихи вызвали величайшее замешательство:

«Глупость запуталась в сердце ребенка, но жезл дисциплины уведет его далеко от него.(Прит. 22:15)

«Кто щадит жезл, ненавидит своего сына, но тот, кто любит его, старается наказать его». (Прит. 13:24)

«Не отказывай в наказании от ребенка; если вы накажете его жезлом, он не умрет. Накажи его жезлом и спаси его душу от смерти ». (Прит. 23: 13-14)

«Исправляющий жезл дает мудрость, а дитя, предоставленное самому себе, позорит свою мать». (Прит. 29:15)

Библейское толкование

На первый взгляд эти стихи могут показаться пренебрежительными.Но вы можете рассмотреть другое толкование этих учений. «Жезл» (шебет) означает разные вещи в разных частях Библии. Словарь иврита дает этому слову разные значения: палка (для наказания, письма, борьбы, правления, ходьбы и т. Д.). Хотя удочку можно было использовать для ударов, ее чаще использовали для ведения бродячих овец. Пастухи не использовали жезл, чтобы бить своих овец, а дети, безусловно, более ценны, чем овцы. Как хорошо учит пастырский писатель Филип Келлер в своей книге «Пастух смотрит на псалом 23», пастушья жезл использовался для отражения добычи, а посох — для того, чтобы осторожно направлять овец по правильному пути.(«Твой жезл и твой посох утешают меня» (Псалом 23: 4)).

Опрошенные нами еврейские семьи, которые внимательно следят за диетой и образом жизни, изложенными в Священном Писании, не практикуют «исправление прута» со своими детьми, потому что они не следуют такой интерпретации текста.

Книга Притч — стихотворение. Логично, что писатель использовал бы известный инструмент для формирования имиджа авторитета. Мы верим, что это то, что Бог говорит о жезле в Библии — родители берут на себя заботу о ваших детях.Когда вы перечитываете «стихи о розыгрыше», используйте понятие родительского авторитета, когда вы подойдете к слову «розга», а не к понятию избиения или порки. Это звучит правдоподобно во всех случаях.

Ветхий Завет и Новый Завет

Хотя христиане и иудеи верят, что Ветхий Завет — это вдохновенное слово Бога, это также исторический текст, который на протяжении веков интерпретировался разными способами, иногда неправильно, чтобы поддержать убеждения. времен. Эти «жезльные» стихи обременены толкованиями телесных наказаний, поддерживающими человеческие представления.Другие части Библии, особенно Новый Завет, предполагают, что уважение, авторитет и нежность должны быть преобладающим отношением к детям среди людей веры.

В Новом Завете Христос изменил традиционную систему правосудия «глаза в глаза», применив подход «подставить другую щеку». Христос проповедовал кротость, любовь и понимание и выступал против любого резкого использования жезла, как сказал Павел в 1 Кор. 4:21: «С кнутом (жезлом) приду к вам, или с любовью и кротостью?» Далее Павел учил отцов тому, как важно не вызывать гнев в их детях (что обычно и происходит при порке): «Отцы, не раздражайте ваших детей» (Еф.6: 4) и «Отцы! Не ожесточайте детей ваших, иначе они будут разочарованы» (Кол. 3:21).

По нашему мнению, нигде в Библии не говорится, что вы должны отшлепать своего ребенка, чтобы быть благочестивым родителем.

ЗАПАСНИТЕ УДОЧКУ!

Есть родители, которых нельзя шлепать, и дети, которых нельзя шлепать. Есть ли в вашей истории, вашем темпераменте или отношениях с ребенком факторы, которые подвергают вас риску жестокого обращения с ним? Есть ли в вашем ребенке черты, которые делают шлепание неразумным?

• Были ли вы оскорблены в детстве?
• Вы легко теряете над собой контроль?
• Вы шлепаете больше с меньшими результатами?
• Вы шлепаете сильнее?
• Порка не работает?
• У вас есть особо нуждающийся ребенок? Волевой ребенок?
• Ваш ребенок очень чувствителен?
• Ваши отношения с ребенком уже далеки?
• Есть ли в настоящее время ситуации, которые вас раздражают, например, финансовые или семейные трудности или недавняя потеря работы? Есть ли факторы, снижающие вашу самооценку?

Если ответ на любой из этих вопросов утвердительный, вам будет разумно развить в своем доме мышление, не допускающее шлепков, и приложить все усилия, чтобы придумать некорпоральные альтернативы.Если вы обнаружите, что не можете сделать это самостоятельно, поговорите с кем-нибудь, кто может вам помочь.

7. УДАР РАЗВИВАЕТ ГНЕВ — У ДЕТЕЙ И РОДИТЕЛЕЙ

Дети часто воспринимают наказание как несправедливое. Они с большей вероятностью восстанут против телесных наказаний, чем против других дисциплинарных методов. Дети не мыслят рационально, как взрослые, но у них есть врожденное чувство справедливости, хотя их стандарты не такие, как у взрослых. Это может помешать наказанию сработать так, как вы надеялись, и может способствовать гневу ребенка.Часто чувство несправедливости перерастает в чувство унижения. Когда наказание унижает детей, они либо восстают, либо уходят. Хотя может показаться, что шлепание заставляет ребенка бояться повторить проступок, у него больше шансов заставить ребенка бояться шлепка.

По нашему опыту и опыту многих, кто тщательно исследовал телесные наказания, дети, чье поведение контролируется шлепками в младенчестве и детстве, могут казаться внешне уступчивыми, но внутри они кипят от гнева.Они чувствуют, что их личность нарушена, и отделяют себя от мира, который, по их мнению, был несправедливым по отношению к ним. Им трудно доверять, они становятся нечувствительными к миру, который был к ним нечувствителен.

Родители, которые исследуют свои чувства после порки, часто понимают, что все, что они сделали, — это избавиться от гнева. Это импульсивное высвобождение гнева часто вызывает привыкание — увековечивая цикл неэффективной дисциплины. Мы обнаружили, что лучший способ удержаться от побуждения шлепать себя — это привить себе два убеждения: 1.Что мы не будем шлепать наших детей. 2. Что мы их дисциплинируем. Поскольку мы решили, что шлепки не подходят, мы должны искать лучшие альтернативы.

8. УДАР ВОССТАНАВЛИВАЕТ ПЛОХИЕ ВОСПОМИНАНИЯ

Воспоминания ребенка о том, как его отшлепали, могут оставить шрам от радостных сцен взросления. Люди чаще вспоминают травмирующие события, чем приятные. Я выросла в очень заботливой семье, но время от времени меня «заслуженно» шлепали. Я хорошо помню сцены с ветвями ивы.После моего проступка дед отправлял меня в мою комнату. Он сказал мне, что меня будут шлепать. Я помню, как смотрел в окно, видел, как он шел по лужайке и снимал с дерева ветку ивы. Он возвращался в мою комнату и шлепал меня веткой по задней поверхности бедер.

Ветвь ивы казалась эффективным орудием для порки. Это задело меня и произвело на меня впечатление — физически и морально. Хотя я помню, как рос в любящем доме, я не помню конкретных счастливых сцен с почти таким количеством деталей, как я помню сцены порки.Я всегда думал, что одна из наших целей как родителей — наполнить банк памяти наших детей сотнями, возможно, тысячами приятных сцен. Удивительно, как неприятные воспоминания о порке могут блокировать эти положительные воспоминания.

9. ЗЛОУПОТРЕБИТЕЛЬНЫЕ УДАРЫ ИМЕЮТ ПЛОХОЕ ДОЛГОСРОЧНЫЕ ЭФФЕКТЫ

Исследования показали, что шлепки могут оставлять более глубокие и стойкие шрамы, чем мимолетное покраснение ягодиц. Вот краткое изложение результатов исследования долгосрочных последствий телесных наказаний:

• В проспективном исследовании, охватывающем девятнадцать лет, исследователи обнаружили, что дети, которые воспитывались в домах с частыми телесными наказаниями, оказались более антиобщественными. и эгоцентричным, и это физическое насилие стало общепринятой нормой для этих детей, когда они стали подростками и взрослыми.
• Студенты колледжа выказывали больше психологических расстройств, если они росли в семье, где меньше похвалы, больше ругательств, больше телесных наказаний и больше словесных оскорблений.
• Опрос 679 студентов колледжа показал, что те, кто вспоминает, как их шлепали в детстве, воспринимали шлепки как способ дисциплины и намеревались шлепать собственных детей. Студенты, которых не шлепали в детстве, значительно меньше принимали эту практику, чем те, кого шлепали. Отшлепанные ученики также сообщили, что помнили, что их родители были в ярости во время порки; они помнили как порку, так и отношение, с которым она применялась.
• Порка, кажется, имеет самые негативные долгосрочные последствия, когда заменяет позитивное общение с ребенком. Шлепки имели менее разрушительные долгосрочные последствия, если их применяли в любящем доме и в заботливой среде.
• Исследование влияния физического наказания на последующее агрессивное поведение детей показало, что чем чаще ребенок подвергался физическому наказанию, тем более вероятно, что он будет вести себя агрессивно по отношению к другим членам семьи и сверстникам. Порка вызвала меньше агрессии, если она была сделана в общей среде воспитания, и ребенку всегда давали рациональное объяснение того, почему произошло шлепание.
• Исследование, посвященное определению того, имел ли шлепок по руке какие-либо долгосрочные эффекты, показало, что у малышей, которых наказывали легким шлепком по руке, через семь месяцев наблюдалась задержка исследовательского развития.
• Взрослые, которые в подростковом возрасте подвергались частым физическим наказаниям, имели в четыре раза больше случаев избиения супругов, чем те, чьи родители их не били.
• Мужья, выросшие в семьях, где царит жестокость, в шесть раз чаще избивают своих жен, чем мужчины, выросшие в семьях, где насилие не применяется.
• Более чем 1 из 4 родителей, выросших в доме с насилием, были достаточно жестокими, чтобы рисковать серьезно повредить своему ребенку.
• Исследования тюремного населения показывают, что большинство жестоких преступников выросли в жестоких домашних условиях.
• История жизни отъявленных жестоких преступников, убийц, грабителей, насильников и т. Д., Вероятно, свидетельствует о чрезмерной физической дисциплине в детстве.

Заключение

Доказательства против порки неоспоримы.Сотни исследований приходят к одним и тем же выводам:

1. Чем больше физических наказаний получает ребенок, тем агрессивнее он или она станет.
2. Чем больше детей будут шлепать, тем больше вероятность, что они будут оскорблять своих собственных детей.
3. Порка семян растений для последующего агрессивного поведения. 4. Шлепки не работают.

10. Шлепки не работают

Многие исследования показывают бесполезность порки как дисциплинарной техники, но ни одно не показывает ее полезности.За последние пятьдесят лет педиатрической практики мы наблюдали тысячи семей, которые пытались шлепать и обнаружили, что это не работает. Наше общее впечатление таково, что родители шлепают меньше, чем больше их опыт. Порка не работает ни для ребенка, ни для родителей, ни для общества. Порка не способствует хорошему поведению. Это создает дистанцию ​​между родителем и ребенком и способствует насильственному обществу. Родители, которые полагаются на наказание как на основной вид дисциплины, не растут в познании своего ребенка.Это мешает им создавать лучшие альтернативы, которые помогли бы им узнать своего ребенка и построить лучшие отношения.

В процессе воспитания восьми собственных детей мы также пришли к выводу, что шлепки не работают. Мы обнаружили, что шлепаем все меньше и меньше по мере того, как наш опыт и количество детей росли.